Балканский день с оборванной симфонией

Иногда кажется, что Балканы существуют на другой частоте — не громкой, не срочной, но такой, где каждый звук отдается эхом в истории. Европа может смотреть на восток, трясясь от стратегической лихорадки, может вслушиваться в резонанс выборов за океаном, но в это же время на юго-восточном её фланге день за днём складываются контуры реального — не эфемерного — будущего. 12 мая стал одним из тех дней, когда Балканы говорили негромко, но отчетливо, и каждый их аккорд требовал внимания. 

Сербия снова оказалась в эпицентре событий, где геополитика встречается с базарной яростью. Пока китайская Alibaba подписывает меморандум с властями города Ниш о строительстве логистического центра — один из самых масштабных шагов к включению Сербии в глобальные цифровые цепочки — уличный гнев тем временем находит совсем другие формы. В Куле, как в каком-то неожиданном уроке народной педагогики, автомобиль министра Милоша Вучевича был забросан яйцами — не потому, что он в нём находился, а потому, что в нём могли подумать, что он находится.

❝— Превентивный протест? — хмыкнул собеседник.

— Нет, превентивное поражение, — сказал автор. — Такая форма доверия к государству: лучше сразу кидать, чем потом жалеть.❞

Но улица — не единственная зона давления. В тот же день была зафиксирована атака на судью Мину Митич. Нападение, по мнению коллег-судей, стало результатом многолетней деградации доверия к судебной власти, подогреваемой политическим давлением. Возможно, это тот случай, когда система перестаёт быть сломанной, потому что она уже не система — а осколки институционального авторитета, склеенные в сеть страхов и карьерных компромиссов.

❝— Судью бьют, потому что система не чувствует боли, — заметил собеседник.

— Система — это как ковер. Все ходят, но никто не замечает, когда он исчез.❞

Эти компромиссы, кажется, знакомы сербским дипломатам. В открытом и резком интервью бывшая сотрудница МИДа рассказала, как дипломатическая машина страны погружается в феодальную преданность вместо компетентности, в парад чиновников без репутации, но с нужной лояльностью. На фоне этого особенно зловеще звучит другая, внешне академичная новость: в Сербии активизировалась структура под эгидой Константина Малофеева — российского олигарха, связанного с идеологией «русского мира». Через так называемое «академическое братство» он пытается проникнуть в университетские и аналитические круги — не через дипломатию, а через преподавание. Не через дипломаты, а через профессоров. Кремль, судя по всему, прекрасно понимает: кто контролирует семинары, тот управляет нарративом.

❝— А если он просто любит преподавать? — поинтересовался собеседник.

— Тогда я боюсь за школьную программу, — ответил автор.❞

Пока Белград борется с тенью, которую сам же и отбрасывает, в Приштине Альбин Курти встречается с послами стран QUINT и представителями ЕС. Он утверждает, что Косово выполнило все юридические и институциональные критерии для членства в Совете Европы — и об этом он говорит вслух, уверенно, 12 мая. Европа делает вид, что слушает, но на самом деле она боится слушать. Потому что если услышать Курти всерьёз — придётся признать, что дипломатический маятник качнулся. И Косово всё больше звучит как государство, а не как подстрочник к переговорам.

В то время как Приштина упорно толкается локтями к креслу за большим столом, Тирана пытается доказать, что она всё ещё играет по правилам — даже если судьи уже не следят за полем. OSCE-ODIHR заявляет, что система патронажа в Албании несовместима со свободным волеизъявлением. Это не первая такая оценка, и не первая такая весна. Но здесь она получила свою конкретику: миссия международных наблюдателей зафиксировала злоупотребления, давление, и, по сути, — порчу выборов как института.

❝— Патронаж как демократия?

— Скорее как семейная традиция. Только с печатью МВД.❞

Сали Бериша, политик прошлого с амбициями будущего, выходит к публике и призывает защищать каждый голос. Но, может быть, это уже и не голоса — а эхо? В Албании с выборами всё чаще говорят шёпотом, а с результатами — громко.

Босния и Герцеговина в этот день молчит громко. Она ничего не заявляет, не выступает, не шумит. Но Ясмина Селимович, губернатор Центрального банка, встречается с Кристин Лагард. В Вашингтоне. Не в Баня-Луке, не в Сараево. И это уже само по себе заявление. В стране, где политические элиты торгуются о законах, как на ковровом базаре, встреча банкира с главой ЕЦБ становится политическим событием. Потому что стабильность — это роскошь, которую в Сараево пока могут себе позволить только технократы.

Северная Македония продолжает путь по НАТО, по флагу, по процедуре — как будто это маршрутка, которая обещает довезти до светлого будущего, но всё время просит сдачи. 12 мая аналитики из Balkan Insight аккуратно сообщают, что Северная Македония и Черногория всё ещё не получили того самого «экономического бонуса» от членства в альянсе. И это даже не упрёк. Это как если бы вы подписались на премиум-доступ, а в интерфейсе всё осталось как прежде — разве что заставка стала блестящей. Оказалось, что членство в НАТО само по себе не приносит ни стабильности, ни инвестиций. Зато приносит пресс-релизы.

Хорватия в этот день могла бы быть вне поля зрения — но именно 12 мая в поле зрения попадает Китай. Точнее — китайская компания DeepSeek, в отношении которой хорватский регулятор по защите данных запускает расследование. Это случай, когда Европа показывает зубы не Брюсселем, а Загребом. Может, и не клык — но вполне себе острый клык. Особенно в контексте, когда платформы ИИ становятся новыми дипломатами. И не факт, что они умеют говорить по-человечески. DeepSeek — это не просто платформа, это симптом. Вопрос не в том, нарушает ли она правила. Вопрос в том, что такое правила, когда алгоритм разговаривает с тобой лучше твоего министра юстиции.

А потом приходит Черногория — и сметает всё многообразием. Это как если бы маленькая сцена вдруг выдала фейерверк. Тут и Мандић с гордо поднятой головой, который хочет в ЕС, но не теряя при этом “идентичности”, традиции, и — не будем забывать — политических партнёров из самых разных спектров. Это желание войти в большой зал, не снимая обувь и не убирая локти со стола.

Пока Мандић говорит красиво, UNICEF и женские организации в Черногории делают конкретное: обеспечивают оборудование для центров, где помогают детям с нарушениями развития. 167 тысяч евро — это не много. Но это больше, чем все саммиты, посвящённые «социальной инклюзии», где единственное, что инклюзировали — это кофе-брейки.

В тот же день в Черногории возбуждают уголовные дела против действующего и двух бывших полицейских. За злоупотребление служебным положением, подделку, обман, и всё то, что в регионе обычно называют просто «карьерой». В другой новости — апелляция по делу об убийстве охранника при ограблении почты. Правосудие тут не как процесс — а как память. Вялая, запутавшаяся, но всё ещё цепляющаяся за себя.

❝— Как шесть новостей в одной стране в один день?

— Балканы, милый. Тут одна новость редко приходит одна.❞

И если бы всё это было отдельными историями — это была бы просто сводка. Но это не сводка. Это пульс. Вся эта череда событий — от Alibaba в Нише до форума в Будве — это не новостная мозаика, это стержень региональной зрелости. Только Европа пока ещё не готова признать, что этот стержень у неё под ногами.

Может показаться, что всё это — просто день. Просто понедельник. Но на Балканах понедельник — это не просто начало недели. Это возможность. Возможность сказать: мы ещё здесь. Мы не фон. Мы не преддверие Европы. Мы её зеркало — только в этом зеркале отражаются не фасады, а внутренности.

Когда премьер-министр Хорватии просит США не отворачиваться от Европы, он говорит не только о Брюсселе. Он говорит о себе. Когда Косово требует признания, а Албания получает пощёчину от наблюдателей, — это не разнобой. Это ансамбль. Несогласованный, дерзкий, неидеальный — но поющий.

❝— Так кто же всё-таки слушает Балканы?

— Пока никто. Но если они перестанут говорить — это станет по-настоящему страшно.❞

Вопрос не в том, слышит ли их Европа.

Вопрос в том, готова ли она услышать.

Балканы не взрываются. Они не устраивают громких революций. Они просто каждый день подают сигналы — в виде меморандумов, визитов, форумов, апелляций и яиц, летящих в министра. Это не кризис. Это политическая телеграфия.

И в этом шуме, в этом бормотании обстоятельств, есть нечто до боли важное: всё ещё возможное будущее.