Правосудие без суда: Китай предлагает миру компромисс по понятиям

Китай предлагает миру правосудие без суда — 30 мая 2025 года в Гонконге была представлена Международная организация по медиации (IOMed), задуманная как альтернатива существующим форматам разрешения международных споров. Вместо норм и приговоров — компромисс и консультации. Вместо Гааги — Гонконг. Вместо закона — политическая договорённость. Организация объединяет 32 страны, преимущественно из числа государств Глобального Юга и постсоциалистических режимов. Штаб-квартира организации также разместится там же, а старт работы запланирован на конец года (AP).

По словам министра иностранных дел Китая Ван И, цель организации — "продвижение мирного разрешения споров на основе равенства, консультаций и диалога", без принуждения и давления, типичного для западных моделей правосудия (Reuters). Это заявление прозвучало на фоне растущей критики в адрес Международного уголовного суда (МУС), легитимность которого подрывается рядом громких политических инцидентов.

Кризис доверия к Международному уголовному суду

За последние два года МУС оказался в центре международных скандалов.

В ноябре 2024 года суд выдал ордера на арест премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и бывшего министра обороны Йоава Галланта, обвинив их в военных преступлениях в Газе (ICC). В ответ Венгрия объявила о выходе из юрисдикции МУС, демонстрируя раскол внутри Евросоюза по вопросам международного правосудия (WSJ).

Параллельно с этим МУС продолжил действовать в отношении России: ордер на арест президента Владимира Путина, выданный в марте 2023 года за депортацию украинских детей, остаётся в силе (IChttps://www.icc-cpi.int/defendant/vladimir-vladimirovich-putinC). Однако Россия игнорирует юрисдикцию суда, что подрывает его возможности к исполнению решений.

Дополнительный удар по репутации МУС нанесла политика США. В феврале 2025 года администрация Трампа вновь ввела санкции против сотрудников суда, обвинив их в "незаконных расследованиях против американских союзников" (HRW). Эти шаги подкрепили обвинения в адрес МУС в избирательности и политизированности.

Европейская комиссия в марте 2025 года выступила с заявлением в защиту МУС, назвав его "незаменимым элементом международной архитектуры правосудия", однако при этом воздержалась от санкций против Венгрии, ограничившись политической критикой (Euronews).

Китайская альтернатива: расчет и позиционирование

Китай, сам не являющийся участником МУС (список стран вне МУС), давно критикует его как инструмент западного давления. В ответ на кризис доверия Пекин продвигает собственный формат — не основанный на юридической юрисдикции, а на механизмах медиации. Это позволяет Китаю укрепить позиции в странах Азии, Африки и Латинской Америки, предлагая альтернативу, не предполагающую вмешательства во внутренние дела. На деле это означает переход от универсального права к кастомизированным политическим договорённостям — правосудию по понятиям, где нет обвиняемых, только договаривающиеся.

Международная организация по медиации не будет обладать правом выносить обязательные решения или преследовать преступников. Однако она может стать площадкой для легитимизации китайского подхода к международным конфликтам и расширения дипломатического влияния Китая.

Медиация против уголовной юрисдикции: право и компромисс

Международный уголовный суд (МУС) основывается на своде норм международного гуманитарного и уголовного права. Его задача — установить ответственность за тяжкие преступления, такие как геноцид, преступления против человечности и военные преступления, вне зависимости от политического контекста или переговорных процессов. Это правовая институция, опирающаяся на нормы, применимые ко всем, и санкционирующая наказание в случае доказанной вины.

В отличие от этого, китайская модель — Международная организация по медиации (IOMed) — не базируется на юридически закреплённой норме вины и наказания. Её функция — поиск согласия и сохранение дипломатических каналов. Это не правосудие, а попытка выстроить компромиссное решение без оценки правомерности действий сторон. Такая система может работать лишь там, где конфликтующие готовы договариваться по принципу: «ты мне — я тебе», без прав и обязанностей в юридическом смысле. И именно этот формат оказался особенно привлекательным для режимов, которым есть что скрывать. Это делает такую систему по сути внеправовой, что может иметь как плюсы (гибкость, деэскалация), так и существенные минусы — отсутствие ответственности и санкций.

Рассмотрим на примере Ливии. В 2011 году МУС выдал ордер на арест Муаммара Каддафи (ICC, официальное заявление по делу Ливии). Это решение юридически исключило возможность легитимных переговоров, поскольку означало, что любой дипломат, вступающий в контакт с Каддафи, имел дело с человеком, подлежащим аресту. Де-факто же переговоры могли продолжаться в частных каналах, что и происходило в ряде случаев.

Если бы действовала китайская модель, стороны — повстанцы, представители Каддафи и международные акторы — могли бы быть приглашены к многостороннему диалогу. 

Однако, возникает вопрос: как в условиях отсутствия признанного законодательства и санкционного механизма определить рамки допустимого? Для одного участника бомбёжка города может считаться "военной необходимостью", для другого — преступлением против человечности. Без правовой базы любые действия искажаются через призму политических интерпретаций.

Таким образом, остаётся открытым вопрос: может ли медиативная модель предотвратить преступления против человечности без элемента принуждения и без нормы, определяющей, где граница допустимого? Или же компромисс, основанный на балансе интересов, всегда будет жертвой субъективности, где прав нет, а есть только договорённости?

Реакция международного сообщества

Страны Глобального Юга приветствовали инициативу КНР как шаг к более справедливому и инклюзивному международному порядку (AP). В то же время западные аналитики выражают обеспокоенность тем, что новый орган может подменить собой институты, основанные на международном праве (Spotlight).

Критики отмечают, что отсутствие механизма принуждения делает IOMed слабым в вопросах привлечения к ответственности за военные преступления. Однако сторонники идеи утверждают, что в условиях утраты доверия к МУС и отсутствия универсальной юрисдикции, медиация может быть более реалистичным инструментом влияния.

Последствия: трансформация архитектуры международной юстиции?

Создание IOMed отражает сдвиг в глобальном балансе сил: авторитарные и постколониальные режимы всё чаще ищут альтернативу западным правовым институтам. Китай, предлагая мягкую силу в форме дипломатии, постепенно отвоёвывает пространство, оставленное кризисом доверия к МУС.

Эта инициатива не столько конкурирует с судом в Гааге, сколько демонстрирует: однополярная модель глобального правосудия больше не воспринимается как единственно возможная.

Китайский проект — это не просто дипломатическая витрина. Это формирование новой оси, в которой «право» — это то, о чём удалось договориться, а не то, что закреплено нормой. Большинство стран-участниц IOMed — автократии, в которых суд — продолжение воли власти. Для них компромисс по понятиям ближе, чем нормы международного права. И если эта модель приживётся, то для мировой юстиции это будет не трансформация — перезагрузка с чужим языком и чужими правилами — где правосудие перестаёт быть правом, а становится опцией в переговорной.

По состоянию на конец мая 2025 года, в англоязычной версии Wikipedia в разделе "Члены организации" указаны следующие страны: Афганистан, Алжир, Беларусь, Камбоджа, Камерун, Китай, Куба, Джибути, Египет, Эфиопия, Индонезия, Иран, Казахстан, Лаос, Мали, Монголия, Марокко, Мьянма, Никарагуа, Пакистан, Филиппины, Россия, Саудовская Аравия, Сербия, Южный Судан, Шри-Ланка, Судан, Сирия, Таиланд, Тунис, Объединённые Арабские Эмираты, Венесуэла, Зимбабве. Этот список пока не сопровождается ссылками на официальные источники, однако отражает текущее публичное представление состава IOMed в медийной среде.