Разомкнутый союз: как Милорад Додик шаг за шагом выводит Республику Сербскую из Боснии

«Если ты строишь дом с двумя выходами, рано или поздно один кто-то сочтёт запасным», — так мог бы начать балканский политик очередное интервью, но в реальности всё звучит прозаичнее. Один из выходов просто расширяется в сторону Белграда, другой трескается под давлением Запада. Дом — это Босния. А тот, кто взял в руки кувалду, — Милорад Додик.

24 апреля 2025 года Кристиан Шмидт, Верховный представитель международного 

сообщества в Боснии и Герцеговине, сделал то, чего не решался ни один его предшественник: он приостановил государственное финансирование правящих сербских партий в Республике Сербской. Причина — «систематические попытки подорвать 

Дейтонское соглашение и правовой порядок страны» Об этом сообщает AP.

На бумаге — это акт административного характера. В реальности — самое резкое политическое вмешательство с времён окончания войны в 1995 году. Приказ Шмидта ударил в самый центр системы власти Додика, где лояльность часто питается не идеологией, а бюджетными потоками. И теперь эти потоки перекрыты.

«Он здесь нелегально. Его никто не выбирал. Мы его не признаём. Если он появится в Республике Сербской — мы его арестуем», — заявил Милорад Додик в телеинтервью, комментируя решение Шмидта, писал об этом The Washington Post.

Политика в РС всё чаще напоминает реверсирующую шахматную партию: ходы Додика всё отчётливее ведут к выходу из Боснии, тогда как ходы Шмидта — к попытке удержать его на доске силой мандата и международного права.

Но чтобы понять, почему финансовая пощёчина вызвала такой резонанс, нужно вернуться назад. Назад — к тому моменту, когда Милорад Додик ещё не был «главным оппонентом Боснии», а представлялся её модернизатором.

Именно оттуда — из политических девяностых, в ритме межэтнических компромиссов и стратегических поворотов — началась эта долгая дорога к сегодняшнему конфликту.

Истоки конфликта: кто такой Милорад Додик

Когда Милорад Додик впервые появился на балканской политической арене, его называли «прозападным социал-демократом». В 1998 году он стал премьер-министром Республики Сербской при поддержке Запада и даже пользовался доверием администрации Билла Клинтона. Его подача была проста: технократ без экстремизма, альтернатива националистам, готовый работать в духе Дейтона.

В 1998 году Милорад Додик был назначен премьер-министром Республики Сербской не через парламентские выборы, а указом тогдашнего международного представителя Карлоса Вестендорпа. Этот шаг был поддержан международным сообществом, в частности США, как попытка ослабить влияние радикальных националистов и стабилизировать ситуацию в послевоенной Боснии. (см. резолюции PIC, Офис Высокого представителя OHR).

Но с годами его риторика изменилась. После возвращения к власти в 2006 году как президент Республики Сербской, а затем как член президиума Боснии, он медленно, но последовательно начал отходить от прозападного курса.

Хронология политического разворота Додика

2006–2010: Реторика меняется

• Уход от идеи общей гражданской идентичности.

• Начало продвижения нарратива о «постоянной дискриминации сербов» в составе Боснии.

2015–2016: Первый серьёзный вызов Дейтону

• 25 сентября 2016 года — проведение референдума о праздновании 9 января как «дня Республики Сербской», несмотря на запрет Конституционного суда.

Это голосование стало символическим актом неповиновения и стало первым крупным политическим конфликтом между РС и Сараево. Упоминание об этом присутствует в статье Euronews.

2019: Углубление институционального сепаратизма

• Додик начал продвигать идею создания отдельной судебной и прокурорской системы в пределах РС.

«Мы не признаём юрисдикцию Боснии над нашими судами. Это дело наших граждан», — заявил он на сессии парламента. Прочитать доклад можно ждесь.

2021: Армейский вопрос

• Парламент Республики Сербской голосует за начало процедуры выхода из общебоснийских вооружённых сил, полиции, налоговой службы и судебных органов. Сообщала об этом Радио Свобода.

Это решение вызвало тревогу в ООН и ЕС, а также открытые предупреждения со стороны Германии и США о «неприемлемости подрыва государственных институтов».

2022–2023: Риторический и геополитический альянс с Кремлём

• Милорад Додик всё чаще встречается с высокопоставленными представителями России, включая министра иностранных дел Сергея Лаврова.

• Во время визита Лаврова в Баня-Луку в июне 2022 года Додик заявил:

«Мы поддерживаем политику России, потому что она единственная страна, которая последовательно уважает нас и наши права». Это отражено на странице МИД РФ.

2024: Законы против центральных институтов

• Принятие в РС ряда законов, ограничивающих влияние Суда Боснии, прокуратуры, и, в частности, офиса Высокого представителя.

• Подписан закон, требующий регистрации всех иностранных СМИ как «агентов», что вызвало осуждение со стороны ЕС и ОБСЕ.

Таким образом, к 2025 году Милорад Додик прошёл путь от проевропейского прагматика до наиболее открытого сторонника дезинтеграции Боснии, от конструктора государственных институтов — к их главному оппоненту. 

Его действия уже давно не укладываются в рамки «политической оппозиции»: речь идёт о систематической стратегии институционального саботажа, подкреплённой внешнеполитическими союзами.

Именно в этом контексте решение Шмидта об обрезании финансирования стало не только сигналом, но и последним предупреждением.

Решение Кристиана Шмидта и его последствия

24 апреля 2025 года, в день, когда большинство западных столиц обсуждали ИИ, нефть и выборы, из Сараево пришла новость, потрясшая политический ландшафт Боснии: Верховный представитель Кристиан Шмидт приостановил финансирование правящих сербских партий в Республике Сербской.

«Эти меры направлены на защиту конституционного порядка, предусмотренного Дейтонским соглашением, от систематического подрыва со стороны лидеров Республики Сербской», — говорится в официальном заявлении офиса OHR, о чем сообщила AP.

Шмидт пояснил, что речь идёт не просто о «наказании», а о необходимости остановить процесс демонтажа государства изнутри, который ведёт Милорад Додик. По сути, финансирование партий, участвующих в разрушении государственной архитектуры, теперь рассматривается как соучастие.

Суть решения:

• Государственные дотации, выделяемые партиям в соответствии с законами Боснии, будут заморожены.

• Это касается только тех партий, чьи действия прямо нарушают конституционный порядок, в частности, стремятся к отделению от государственных институтов.

Правовые основания

Верховный представитель в Боснии действует на основании аннекса 10 Дейтонских соглашений, который предоставляет ему право принимать обязательные решения и отстранять должностных лиц в случае угрозы целостности страны. Этот мандат был подтверждён Peace Implementation Council (PIC) и поддержан ЕС, США и НАТО.

«Мы видим в действиях лидеров РС не политический протест, а подрывную деятельность. Решение о заморозке финансирования — это не исключение, а обязанность Верховного представителя», — заявил дипломатический источник в ООН, комментируя действия Шмидта для Reuters.

Реакция Додика: фронтальное противостояние

Милорад Додик отреагировал немедленно. Он назвал действия Шмидта «вмешательством во внутренние дела» и заявил, что не признаёт ни его мандата, ни самого офиса OHR.

«Мы не подчиняемся иностранным чиновникам. Он [Шмидт] не легитимен. Если он появится в Республике Сербской — его арестуют», — цитирует его AP.

Реакция международного сообщества

• США поддержали действия Шмидта. Госдепартамент выпустил заявление, в котором отметил, что Республика Сербская нарушает международные обязательства.

• ЕС в лице Жозепа Борреля выразил «глубокую озабоченность» действиями Додика и призвал к немедленному диалогу.

• Германия и Австрия напомнили о ранее введённых санкциях против Додика и подчеркнули, что поддерживают любой шаг, направленный на сохранение мира.

Последствия: не только юридические, но и символические

Решение Шмидта стало первым в новейшей истории случаем, когда международный представитель применил финансовое давление не к отдельным политикам, а ко всей политической структуре. Это воспринимается как открытое объявление кризиса.

Таким образом, решение Шмидта стало не только ответом на действия Додика, но и проверкой на прочность для самой конструкции Дейтонской Боснии. Удержится ли она — зависит уже не от силы слов, а от способности институтов выдерживать шантаж, который переходит в открытую конфронтацию.

Политический и международный контекст: кто играет на стороне Додика

Если рассматривать шаги Милорада Додика как дерзкий покер, то его уверенность покоится не только на локальной поддержке. Он не просто бросает вызов Сараево — он выстраивает параллельную архитектуру лояльности, опираясь на внешних партнёров. И эта архитектура всё чаще говорит по-русски и по-сербски.

Сербия: братство, но с оговорками

Президент Александр Вучич долгое время лавировал между поддержкой сербских интересов в Боснии и необходимостью сохранять отношения с ЕС. Но с конца 2022 года риторика Белграда всё чаще склоняется к защите «права РС на автономию».

Известно, что Вучич неоднократно подчеркивал важность соблюдения Дейтонского соглашения и территориальной целостности Боснии и Герцеговины, одновременно заявляя о поддержке сербского народа в регионе. Например, в июне 2024 года на митинге в Белграде он призвал к мирному решению всех проблем в соответствии с Дейтонским соглашением и подчеркнул, что Сербия никогда не оставит боснийских сербов без поддержки. Об этом писала AP.

Однако ни прямой поддержки действий Додика, ни одобрения выхода РС из государственных структур Вучич официально не высказывает. Это удобная позиция полутени, позволяющая одновременно усмирять ЕС и не терять влияние в Баня-Луке.

Россия: политический протекторат в обмен на геопозицию

С 2021 года Додик регулярно посещает Москву. Он единственный лидер в Европе, который открыто поддержал вторжение России в Украину. В июне 2022 года он принимал Сергея Лаврова в Баня-Луке, а в 2023-м встречался с Владимиром Путиным в Кремле.

Россия, в свою очередь, блокировала попытки продления миссии OHR в Совбезе ООН и регулярно называет Шмидта «нелегитимным».

Китай: экономика вместо риторики

В отличие от России, Пекин предпочитает инфраструктурную дипломатию. Через инициативу «Один пояс — один путь» в Республике Сербской реализуются крупные проекты: от шоссе до гидроэлектростанций. Это даёт Додику доступ к альтернативному финансированию, минуя западные институты.

Запад: красные линии и дипломатия санкций

• США ввели санкции против Додика ещё в 2022 году. В 2024-м они были расширены: ограничения затронули его окружение и аффилированные компании.

• ЕС пока ограничился визовыми ограничениями и финансовым мониторингом.

• Германия и Австрия объявили Додика персоной нон грата.

«Мы имеем дело не с оппозиционером, а с политиком, который использует государственные ресурсы для разрушения государства», — заявила министр иностранных дел Германии Аналена Бербок в декабре 2024 года, по сообщению Reuters.

Баланс Баня-Лука — Белград — Москва

Для международного сообщества это не просто внутренний кризис в Боснии, а геополитическая проекция конфликта Восток-Запад. РС становится политическим анклавом, через который Россия может сохранять точку давления на Балканы, а ЕС — испытание на терпение и решимость.

Додик играет в многослойную игру, где каждый его шаг — это одновременно вызов ЕС, сигнал Белграду и рукопожатие с Москвой.

Заключение: идущие против течения

Государства, как и мосты, рушатся не от бурь, а от усталости материала. Босния и Герцеговина — страна, построенная на балансе компромиссов, становится ареной для испытания самой идеи федерации. Милорад Додик уже не просто бросает вызов — он выносит конструкции из-под крыши, оставляя здание на сквозняке сепаратизма.

Решение Кристиана Шмидта перекрыть финансирование сербским партиям — это не столько удар по кошельку, сколько по архитектуре легитимности. Шмидт выступил не как бюрократ, а как последняя линия обороны Дейтонского порядка. Он сделал то, что многие считали невозможным: перевёл конфликт из плоскости деклараций в плоскость действий.

И если в Белграде официально молчат, то в Баня-Луке звучит уже не риторика, а ультиматумы. Арест Шмидта, создание параллельной армии, судов, медиа — всё это больше не гипотезы, а пункты в политической программе, от которой не отступают.

— И что теперь? — спросил бы вымышленный персонаж, лениво глядя на карту Балкан.

— Теперь — пауза, — ответил бы автор. — Та самая опасная пауза, когда между жестом и его последствиями проходит слишком много времени. Достаточно, чтобы накопился следующий взрыв.

Часто приписываемая то ли Уинстону Черчиллю, то ли канцлеру Германии Отто фон Бисмарку фраза: «Балканы всегда производили больше истории, чем могли справиться» («The Balkans have always produced more ‘history’ than they could manage») говорила о сложности и продолжительности конфликтов в регионе.

И, возможно, Додик — не причина, а симптом. Симптом того, что мир, построенный после 1995 года, трещит там, где его склеивали временно, веря в устойчивость доброй воли.

Но сегодня доброй воли уже недостаточно. Нужна политическая инженерия. Точность. Принципиальность. И, быть может, немного удачи.

Потому что в этом доме с двумя выходами один уже заперт. А другой — распахнут настежь. И вопрос не в том, кто выйдет первым. А в том, кто решит закрыть за собой дверь.